Основные принципы теории рационального выбора уходят корнями в неокласси­ческую экономическую теорию (а также в идеи утилитаризма и теорию игр; Levi et al., 1990). Опираясь на различные модели, Фридман и Хечтер (Friedman & Hechter, 1988) разработали модель теории рационального выбора, названную ими «каркасной».

Предметом изучения в теории рационального выбора становятся действующие субъекты. Последние рассматриваются как целеустремленные или обладающие ин-тенциональностью. То есть у акторов есть цели, к которым устремлены их действия. Кроме того, считается, что у действующих субъектов имеются свои предпочтения (или «ценности», «полезности»). Теория рационального выбора не рассматривает, каковы эти предпочтения или их источники. Важно, что действие предпринимает­ся для достижения целей, соответствующих иерархии предпочтений действующе­го субъекта.

Хотя теория рационального выбора предполагает учет целей или намерений акторов, она не игнорирует и вероятность ограничения действий, выделяя две основные разновидности таковых. Первая - это недостаток ресурсов. У действу­ющих субъектов имеющиеся ресурсы различаются. Кроме того, неодинаков их доступ к другим резервам. Владеющие большим количеством ресурсов могут срав­нительно легко достичь целей. Но вот тем, кто располагает малым их запасом или вообще не имеет его, достичь цели трудно или невозможно.

С проблемой недостаточности ресурсов связано понятие вмененных издержек (Friedman & Hechter, 1988, p. 202). Преследуя заданную цель, действующие субъек­ты должны оценить издержки, которые они понесут, отказавшись от следующего по привлекательности действия. Актор может отказаться от достижения наибо­лее ценного для себя ориентира, если имеющиеся у него ресурсы незначительны, а также если по этой причине шансы добиться желаемого малы и если, преследуя данную цель, он рискует не достичь следующей по степени ценности. Акторы рас­сматриваются здесь как субъекты, стремящиеся максимально увеличить свою вы­году 1 , и, соответственно, установление цели предполагает оценку того, как соотно­сятся шансы достижения важнейшего ориентира и воздействие этого результата на обретение второй по значимости цели.

Другим источником, ограничивающим индивидуальное действие, являются социальные институты. Согласно формулировке Фридмана и Хечтера,

действия [индивида] от рождения до смерти сдерживают семейные и школьные прави­ла; законы и предписания, жесткие установки; церкви, синагоги и мечети; больницы и похоронные конторы. Ограничивая возможный набор доступных индивидам направле­ний действия, навязываемые правила игры - в том числе нормы, законы, программы и правила голосования - систематически воздействуют на социальные последствия (Fried­man & Hechter, 1988, p. 202)

Эти ограничения, связанные с социальными институтами, предоставляют по­зитивные и негативные санкции, поощряющие одни действия субъектов и препят­ствующие другим.

Фридман и Хечтер называют еще два аспекта, которые они считают фундамен­тальными для теории рационального выбора. Первый - это механизм сцепления, или процесс, с помощью которого «отдельные индивидуальные действия объеди­няются, порождая социальный результат» (Friedman & Hechter, 1988, p. 203). Вто­рой - важная роль информации при рациональном выборе. Раньше считалось, что действующие субъекты обладают нужной информацией (в полной или достаточ­ной мере), чтобы сделать целенаправленный выбор из доступных им альтернатив­ных возможностей. Однако теперь все более распространяется мысль, что количество или качество доступной информации чрезвычайно изменчиво и эта изменчивость оказывает на выбор акторов огромное влияние (Heckathorn, 1997).

По крайней мере, на первые шаги теории обмена повлияла элементарная тео­рия рациональности. Далее, рассматривая теорию рационального выбора, мы ос­тановимся на более сложных аспектах, связанных с этим понятием.

«Социальная психология групп»

Основная часть «Социальной психологии групп» (Thibaut & Kelly, 1959) посвящена взаимоотношениям двух субъектов. Тибо и Келли особенно интересовались процес­сом взаимодействия этих двух людей и теми последствиями, какие он имеет для чле­нов «диады». Подобно работам, созданным в рамках бихевиоризма (хотя его влияние на исследование этих ученых незначительно) и в русле теории обмена, главным пред­метом анализа у Тибо и Келли становится проблема вознаграждений и издержек:

1 Однако представители современной теории рационального выбора признают, что это стремление и способность к максимальному увеличению выгоды ограничены (Heckathorn, 1997).

Соотношение вознаграждений и издержек для каждого из двух субъектов окажется тем лучше, чем (1) большей наградой для него будет возможное поведение другого человека и (2) чем ниже возможные издержки такого поведения. Если каждый способен предо­ставить второму максимальное вознаграждение при собственных минимальных издерж­ках, то взаимоотношение не только позволит добиться и тому, и другому превосходного сочетания наград и затрат, но и предоставит дополнительное преимущество, заключаю­щееся в том, что оба человека добьются оптимального соотношения вознаграждений и издержек одновременно (Thibaut & Kelly, 1959, p. 31)

Молм и Кук (Molm & Cook, 1995) утверждают, что особую роль в развитии теории обмена сыграли три положения из концепции Тибо и Келли. Первое - внимание к вопросам власти и подчинения, ставшим центральными у Ричарда Эмерсона и его последователей (см. об этом дальше). Тибо и Келли полагают, что источником власти во взаимодействии двух субъектов является способность од­ного из них повлиять на существо результатов, достигаемых другим субъектом. Они выделяют два типа власти. Первый - «сила судьбы». Это случается, когда актор А влияет на результаты актора Б, «не думая о том, что делает. Б» (Thibaut & Kelly, 1959, p. 102). Второй - «контроль над поведением»: «Если, варьируя свое поведение, А вызывает у Б желание также изменить свое, первый контролирует по­ведение второго» (Thibaunt & Kelly, 1959, p. 103). В диаде оба субъекта зависимы от отношений между собой. Поэтому каждый из них в той или иной мере обладает вла­стью над другим. Эта взаимозависимость ограничивает масштаб власти, какую один может проявить в отношении другого.

Второе положение из теории Тибо и Келли, оказавшее влияние на развитие тео­рии обмена, связано с понятиями уровень сравнения (УС) и уровень сравнения аль­тернатив (УС альт). Оба этих уровня представляют собой стандарты для оценива­ния результатов взаимоотношений: УС - стандарт, позволяющий действующему субъекту определить, может ли конкретное взаимоотношение привлекательным или вполне удовлетворяющим его ожиданиям. Этот стандарт обычно основывается на оценке того, чего, как действующий субъект он думает, заслуживает в случае этого взаимоотношения. То взаимоотношение, что оказывается выше УС, считается удов­летворяющим запрос; ниже - неудовлетворительным. Установление уровня срав­нения базируется наличном или символическом опыте, предполагающем учет всей совокупности известных действующему субъекту последствий поведения. Стандарт УСальт привлекается актором при решении вопроса о прекращении взаимоотноше­ний или их продолжении. Когда последствия оцениваются ниже УС альт субъект откажется от таких взаимоотношений. Установление уровня сравнения альтер­натив базируется на учете наилучших - т. е. обеспечивающих наибольшее вознаг­раждение и минимальные издержки - из доступных действующему субъекту аль­тернатив. Молм и Кук утверждают, что такой тип мышления послужил базой для некоторых идей Эмерсона о социальных сетях: «Хотя Тибо и Келли преимуществен­но рассматривали взаимоотношения двух людей, не создав из концепции альтерна­тив понятия социальных сетей, которые предоставляют акторам альтернативу в вы­боре партнеров, понятие УСальт заложило фундамент для того, чтобы позднее это осуществил Эмерсон» (Molm & Cook, 1995, p. 213).

Третьим вкладом Тибо и Келли в теорию обмена стало понятие «матрицы ре­зультатов». Это способ наглядного изображения «всех возможных событий, ко­торые могут произойти при взаимодействии А и Б» (Tibaut & Kelley, 1959, p. 13). Две оси матрицы - элементы поведенческих «репертуаров» субъектов А и Б. В каждую клетку заносятся «результаты, представляющиеся вознаграждением для субъекта и издержками, понесенными им в каждом конкретном эпизоде вза­имодействия» (Tibaut & Kelley, 1959, p. 13). Эта матрица применялась в 1960-е и 1970-е гг., например, при изучении заключаемых сделок и вопросов коопера­ции, чтобы рассмотреть модели взаимозависимости, а эти исследования, в свою очередь, «стимулировали в дальнейшем более сложное изучение социального об­мена» (Molm&Cook, 1995, р. 214).

Общими положениями многочисленных разновидностей теории рационального выбора являются:

• - допущение интенциональности;
• - допущение рациональности;
• - различение между «полной» и «неполной» информацией и, в последнем случае, между «риском» и «неопределенностью»;
• - различение «стратегических» и «взаимозависимых» действий.

Теория рационального выбора предполагает интенциональность. Объяснения рационального выбора в действительности являются подобщностью «интенциональных объяснений». Интенциональные объяснения не просто полагают, что индивид действует намеренно; они скорее, объясняют социальные практики, обращаясь к соответствующим верованиям и пожеланиям индивидов. Часто интенциональные объяснения сопровождаются поиском не ожидавшихся (или так называемых «агрегатированных») последствий преднамеренных действий людей. В противовес функционалистским способам объяснений неожидаемые эффекты социальных практик не используются при объяснении устойчивости этих самых практик. Особое внимание уделяют теоретики рационального выбора двум типам негативных неожидаемых последствий или «социальных противоречий»: контрзавершенность и субоптимальность.

Контрзавершенность связывается с «провалом композиции», которая происходит всякий раз, когда люди действуют в соответствии с ошибочным допущением о том, что то, что является оптимальным для любого индивида в конкретной ситуации - одновременно с необходимостью оптимально для всех индивидов в этой ситуации ( , 106; , 95).

Субоптимальность относится к индивидам, которые в условиях взаимозависимых выборов избирают конкретную стратегию, осознавая, что другие индивиды делают то же самое, и осознавая также, что каждый может приобрести как минимум столько же, если будет принята другая стратегия ( , 122). Ярким примером субоптимальности для двоих является так называемая дилемма заключенного, о которой пойдет речь позднее.

Во-вторых, помимо интенциональности, теории рационального выбора предполагают рациональность. Объяснения рационального выбора в действительности являются подобощностью интенциональных объяснений, они атрибутируют, как предполагает название, рациональность в социальных действиях. Под рациональностью подразумевается, грубо говоря, что действуя и взаимодействуя, индивид имеет соответствующий план и стремится максимизировать совокупность удовлетворенностей своих предпочтений, одновременно минимизируя соответствующие расходы. Таким образом, рациональность предполагает «допущение связанности», которое утверждает, что вовлеченный индивид имеет полный «порядок предпочтений» относительно различных опций. Отталкиваясь от этих порядков предпочтений, обществоведы могут говорить об утилитарной функции, которая присваивает номер каждой опции в соответствии с ее рангом в рамках порядка предпочтений. Чтобы личность была рациональной, ее порядок предпочтений должен удовлетворять определенным требованиям. Принцип транзитивности является очевидным примером такого обязательного условия: предпочтения Х перед У и У перед Z должно предполагать предпочтение Х перед Z. В случае, когда одновременно задействованы связанность и транзитивность, теоретики рационального выбора горят о «слабом порядке предпочтения».

Объяснения рационального выбора связывают индивидуальное поведение с субъективными верованиями и предпочтениями этого индивида, а не с объективными условиями и возможностями, стоящими перед ним. Таким образом, для кого-то возможно действовать рационально, опираясь на ложные верования, что противостоит лучшим способам достижения чьих-то целей или желаний. Однако, чтобы назвать кого-то рациональным, он/она должны собрать в рамках границ возможного достаточно информации чтобы его/ее верования были обоснованными. Бесконечный сбор информации может также быть признаком иррациональности, особенно, если ситуация является чрезвычайной. Например, в условиях непосредственной военной атаки длительное изучение возможных стратегий будет иметь сокрушительные последствия.

В-третьих, есть различия между неопределенностью и риском. Предполагается, что люди с некоторой определенностью знают последствия своих действий. Но в действительности, люди часто обладают лишь частичной информацией относительно взаимосвязи между конкретными действиями и последствиями. Некоторые теоретики придерживаются даже той позиции, что не существует реальных жизненных ситуаций, в которых люди способны опереться на законченную информацию, потому что, как написал Бурке еще два века назад, «вы никогда не сможете спланировать будущее на основе прошлого». Есть разница в рамках «неполной информации» между «неопределенностью» и «риском» - это различение впервые сделано М. Кейнсом, а теория рационального выбора стремится изучать выбор при неопределенности как выбор в условиях риска.

Встречаясь с риском, люди способны атрибутировать вероятность различных исходов, в то время как, встречаясь с неопределенностью, они неспособны это сделать. Теоретики рационального выбора стремятся сфокусироваться на риске по двум соображениям: или потому, что они считают, что ситуаций неопределенности не существует, или же потому, что они считают, что когда такие ситуации существуют, теория рационального выбора не сможет помочь людям в их действиях. В условиях риска теория рационального риска допускает, что люди способны просчитать «ожидаемую полезность» или «ожидаемую ценность» каждого действия.

В-четвертых, существует различие между стратегическими и параметрическими выборами. Исключая вышеназванные два типа социального противоречия (показательные для «стратегических» или «взаимозависимых» выборов), обратимся к параметрическим выборам. Они относятся к выборам, с которыми сталкиваются индивиды в окружениях, не зависимых от их выборов. Субоптимальность и контрзаконченность являются примерами стратегических выборов, при которых индивиды должны принять во внимание выборы, сделанные другими, прежде чем определить свой собственный курс действий. Другой пример: люди, покупающие и продающие акции на бирже стремятся учесть выбор других, прежде чем сами примут решение. Являясь частью теории рационального действия, теория игр имеет дело с формализацией взаимозависимых или стратегических выборов. Она конструирует модели идеального типа, которые предусматривают рациональное решение каждого игрока в игре, где другие игроки тоже делают выборы, и где каждый игрок должен принять во внимание выборы других.

Норвежский социолог Оттар Брокс (1932 г.р.) поставил целью показать, какие рациональные основы имеют местные адаптации («обычаи»), которые общество рассматривает как традиционные или традиционалистские . В качестве примера он анализирует институт «рыбного котла». На северном побережье Норвегии, когда-то традиционном на многих, был выход во фьорде наловить рыбы на ужин, как они говорили, «наловить на котел». Часто рыбаки могли наловить больше свежей рыбы, чем могли использовать, тогда излишек надо было отдать соседям, друзьям или знакомым. Однако, такая «щедрость» была не проявлением альтруистических ценностей, но обменом в рамках бартерной экономики. Позднее донор сам получит рыбу и другие товары, или ему помогут другим образом, когда он будет в этом нуждаться. Такая система отношений обмена поддерживалась обычаями и социальными нормами. Однако, с появлением холодильника стало более выгодным хранить рыбу, чем «отдавать» ее. Подобные новые латентные формы действия использовались людьми, готовыми нарушать нормы и не чувствительными к санкциям. Таким образом, они могут функционировать как предприниматели, изменяющие существующую систему взаимозависимости.

Другим видным скандинавским теоретиком этого направления является Гудмунд Хернес (1941 г.р.), ученик Коулмена, исследовавший проблемы образования и неравенства, и применивший теорию рационального выбора к изучению проблем власти и безвластия. По его инициативе и под его руководством было проведено широкомасштабное исследование властных отношений в современном норвежском обществе, заказанное и оплаченное правительством Норвегии. Хернес и его коллеги создали модель анализа процессов, происходящих в переговорной экономике и при смешанном администрировании .

Центральными понятиями модели Хернеса являются власть, интерес и обмен . Актор А имеет власть над Б, поскольку А контролирует нечто, что интересует Б, и наоборот. Эта взаимная зависимость формирует основу обмена, поскольку акторы могут принимать решения, находясь лицом друг к другу. Актры могут поступиться контролем над чем-либо, представляющим для них меньший интерес, ради получения контроля над чем-то более значимым. Хернес подытоживает взаимную зависимость, власть и переговорную силу сторон следующей формулой:

Непосредственная власть А над Б = контролю А над предметом Х + интерес Б в предмете Х = прямая зависимость Б от А ( , 14,).

А и Б не обязательно индивиды, но рациональные акторы, сотрудничающие в группах для достижения собственной выгоды. Парламентарии принимают законы и могут, следовательно, создавать отношения обмена с теми, для кого важны парламентские голоса. Фермеры контролируют пищевую продукцию и, таким образом, имеют рычаг воздействия на власти и потребителя. Профсоюзы могут осуществлять власть, используя забастовку. Проблемами изучения взаимоотношений между социал-демократической политикой и теорией рационального выбора занимался Генри Милнер.

С точки зрения Й. Элстера, надо отвергнуть функциональное объяснение и заменить их комбинаций объяснений интенциональных и каузальных. Вместо постулирования классов как коллективных акторов, следует анализировать способы, с помощью которых рациональные индивиды объединяются в действиях для достижения общей цели. Теория игр , по Элстеру, является приемлемым для того, чтобы дать макротеориям марксизма микрооснования.

Задача выбора является одной из центральных в экономике . Два основных действующих лица в экономике - покупатель и производитель - постоянно вовлечены в процессы выбора. Потребитель решает, что покупать и за какую цену. Производитель решает, во что вкладывать капитал, какие товары следует производить.

Одно из основных допущений экономической теории состоит в том, что человек делает рациональный выбор. Рациональный выбор означает предположение, что решение человека является результатом упорядоченного процесса мышления. Слово «упорядоченный» определяется экономистами в строгой математической форме. Вводится ряд предположений о поведении человека, которые называются аксиомами рационального поведения .

При условии, что эти аксиомы справедливы, доказывается теорема о существовании некой функции, устанавливающей человеческий выбор, - функции полезности. Полезностью называют величину, которую в процессе выбора максимизирует личность с рациональным экономическим мышлением. Можно сказать, что полезность - это воображаемая мера психологической и потребительской ценности различных благ.

Задачи принятия решений с рассмотрением полезностей и вероятностей событий были первыми, которые привлекли внимание исследователей. Постановка таких задач обычно заключается в следующем: человек выбирает какие-то действия в мире, где на получаемый результат (исход) действия влияют случайные события, неподвластные человеку, но имея некоторые знания о вероятностях этих событий, человек может рассчитать наиболее выгодную совокупность и очередность своих действий.

Отметим, что в данной постановке задачи варианты действий обычно не оцениваются по многим критериям. Таким образом, используется более простое (упрощенное) их описание. Рассматривается не одно, а несколько последовательных действий, что позволяет построить так называемые деревья решений (см. далее).

Человек, который следует аксиомам рационального выбора, называется в экономике рациональным человеком.

2. Аксиомы рационального поведения

В вводится шесть аксиом и доказывается существование функции полезности. Дадим содержательное представление этих аксиом. Обозначим через х, у, z различные исходы (результаты) процесса выбора, а через р, q - вероятности тех или иных исходов. Введем определение лотереи. Лотереей называется игра с двумя исходами: исходом х, получаемым с вероятностью р, и исходом у, получаемым с вероятностью 1-р (рис. 2.1).

Рис.2.1. Представление лотереи

Примером лотереи является подбрасывание монеты. При этом, как известно, с вероятностью р = 0,5 выпадает орел или решка. Пусть х = $10 и

у = - $10 (т. е. мы получаем $10 при выпадении орла и платим столько же при выпадении решки). Ожидаемая (или средняя) цена лотереи определяется по формуле рх+(1-р)у.

Приведем аксиомы рационального выбора.

Аксиома 1. Исходы х, у, z принадлежат множеству А исходов.

Аксиома 2. Пусть Р означает строгое предпочтение (похожее на отношение > в математике); R - нестрогое предпочтение (похожее на отношение ³); I - безразличие (похожее на отношение =). Ясно, что R включает Р и I. Аксиома 2 требует выполнения двух условий:

1) связности: либо xRy, либо yRx, либо то и другое вместе;

2) транзитивности: из xRy и yRz следует xRz.

Аксиома 3. Две представленные на рис. 2.2 лотереи находятся в отношении безразличия.

Рис. 2.2. Две лотереи, находящиеся в отношении безразличия

Справедливость этой аксиомы очевидна. Она записывается в стандартном виде как ((х, р, y)q, y)I (x, pq, у). Здесь слева представлена сложная лотерея, где с вероятностью q получаем простую лотерею, в которой с вероятностью р получаем исход х или с вероятностью (1-р) - исход у), и с вероятностью (1-q) - исход у.

Аксиома 4. Если xIy, то (х, р, z) I (у, р, z).

Аксиома 5. Если хРу, то хР(х, р, у)Ру.

Аксиома 6. Если xPyPz, то существует вероятность р, такая, что у!(х, р, z).

Все приведенные выше аксиомы достаточно просты для понимания и кажутся очевидными.

В предположении, что они выполняются, была доказана следующая теорема : если аксиомы 1-6 удовлетворяются, то существует числовая функция полезности U, определенная на А (множество исходов) и такая, что:

1) xRy тогда и только тогда, когда U(x) > U(y).

2) U(x, р, у) = pU(x)+(l-p)U(y).

Функция U(x) - единственная с точностью до линейного преобразования (например, если U(x) > U(y), то и a+U(x) > > a+U(y), где а - целое положительное число).

Г.И.Рузавин

Мы выбираем, нас выбирают. Как это часто не совпадает! Экономика - это не только арена борьбы противоположных интересов, нескончаемая цепь спадов и подъемов, стабилизации и стагнации, но и благодатное поле исследования для философа-методолога. Может ли выбор в силовых полях экономики быть рациональным? Насколько концепции рационального выбора в экономике применимы в других областях социальных исследований? Эти актуальные для многополярного мира вопросы в центре внимания профессора Г.И.Рузавина.

Противоречия рационального выбора

Концепция рационального выбора, развитая в рамках современной экономической теории, в настоящее время выдвигается в качестве универсальной парадигмы исследования для всех социально-гуманитарных наук. Так, например, Р.Швери заявляет, что экономическая наука разработала «специальный подход, который может быть применен к анализу как рыночного, так и нерыночного сектора общественной жизни. Такова на самом деле главная миссия теории рационального выбора» . Однако эта теория всецело ориентируется на рациональное поведение субъекта в рыночной экономике и не учитывает нерациональные и даже иррациональные его действия и мотивации. В практическом плане такой выбор ориентируется прежде всего на индивидуализм и поэтому противопоставляет себя коллективизму, совершенно не замечая противоречий, возникающих между индивидуальными и общественными интересами.

Не отрицая необходимости рационального выбора индивида и его активной позиции в развитии общества, в предлагаемой статье мы попытались обратить внимание на те противоречия, которые возникают между индивидуальными и общественными интересами при чрезмерном преувеличении роли индивида в таком выборе.

Что представляет собой рациональный выбор?

Любая человеческая деятельность имеет целесообразный характер, а это предполагает ясное осознание цели, ее постановку и выбор способов ее достижения. В повседневной и практической жизни такой выбор осуществляется на основе житейского опыта, при котором рациональным или разумным будет считаться выбор, опирающийся на здравый смысл и интуицию. Однако здравого смысла и интуиции бывает достаточно только для решения сравнительно простых задач. В более сложных случаях решения научных проблем и комплексных задач, возникающих в производственной и социально-экономической деятельности, приходится обращаться к построению рациональных моделей выбора. При построении такой модели схема деятельности включает, во-первых, точную формулировку и обоснование цели или, как принято говорить, целевую функцию; во-вторых, полное перечисление всех возможных альтернатив или способов достижения цели; в-третьих, оценку каждой альтернативы с точки зрения ее ценности или полезности, а также вероятности ее реализации в действительности. В конечном счете из всех имеющихся альтернатив выбирается та, которая наилучшим образом соответствует поставленной цели как по ее полезности, так и вероятности реализации. Говоря математическим языком, рациональным будет называться такой выбор, который соответствует максимальному или минимальному значению целевой функции. Например, в рыночной экономике максимальное значение такой функции будет соответствовать получение наибольшей прибыли, а минимальное - наименьшим издержкам производства.

Уже при построении модели рационального выбора мы сталкиваемся с несоответствием модели действительности или противоречием мысленного образа конкретной реальности. Поэтому построение модели представляет собой процесс разрешения такого противоречия, приведения модели в соответствие с реальным положением дел, ее приближения к действительности. Но с такими противоречиями мы встречаемся в любом процессе познания и особенно при

теоретическом моделировании. В рассматриваемом же случае мы сталкиваемся не просто с познанием и моделированием тех или иных объектов, а с выбором из множества возможных альтернатив действия, поведения или решения проблем.

Такой выбор должен быть не произвольным, а обоснованным, разумным или рациональным. Обоснованность такого выбора связана прежде всего с его целью, а разумность или рациональность зависят от методов и средств, используемых для достижения конечной цели. Поэтому противоречия, которые возникают в процессе выбора, связаны в первую очередь с выявлением рациональных и иррациональных подходов, как к самому процессу выбора, так и оценки возможных альтернатив его осуществления.

Ориентируясь на индивидуальный рациональный выбор субъекта, существующая экономическая концепция выбора совершенно не учитывает нерациональные и даже иррациональные решения и действия хозяйствующего субъекта, которые могут привести не только к нежелательным, но явно негативным последствиям. Действительно, достижение максимальной выгоды или полезности индивидом нередко приводит в противоречие с интересами общества. Поэтому исследование рациональных и иррациональных действий индивидов и отдельных групп, которые всегда наблюдаются в обществе, составляют важную проблему социально-экономического исследования.

Другие противоречия возникают при оценке полезности и вероятности различных альтернатив выбора. От них существенным образом зависит, в какой мере выбор в целом является рациональным. Чтобы получить более конкретное представление об этом, обратимся сначала к возникновению самой идеи рационального выбора, а затем к экономике, где она нашла по существу наибольшее применение.

Концепция рационального выбора в экономике

Идеи рационального выбора впервые возникли в XVIII в., но не в экономике, а в учениях шотландской школы нравственности, с одной стороны и принципах школы утилитаризма, с другой. Обе эти школы отвергли традиционные требования устанавливать нормы морали по религиозным представлениям и предвзятым априорным принципам. Поведение людей и их поступки, утверждали они, необходимо оценивать по тем результатам, к которым они приводят. Поэтому их нельзя оценивать заранее как хорошие и плохие, пока не будут известны эти результаты. Но для этого люди должны располагать свободой выбора в своих действиях и отвечать за них.

Основатель школы утилитаризма Иеремия Бентам руководствовался принципом, согласно которому этика должна основываться на достижении счастья для наибольшего числа людей. Он даже считал, что это счастье можно математически вычислить как баланс удовольствий и страданий. Поэтому каждому человеку предоставляется возможность разумного выбора своего поведения. Эта индивидуалистическая в своей основе концепция морали впоследствии была использована Адамом Смитом , принадлежавшим к шотландской школе, при создании классической политической экономии.

«Каждый отдельный человек, - писал он, - ...имеет в виду лишь собственный интерес, преследует лишь собственную выгоду, причем в этом случае он невидимой рукой направляется к цели, которая не входила в его намерения. Преследуя свои собственные интересы, он часто более действенным образом служит интересам общества, чем тогда, когда сознательно стремится служить им» (курсив мой. - Г.Р.) .

Метафора невидимой руки, управляющая поведением людей на рынке, призвана показать, что рациональный выбор, основанный на учете собственных интересов людей, при всех условиях оказывается наиболее эффективным средством рационального хозяйствования. Однако сам механизм достижения такой цели сам Смит не раскрывает. Поэтому некоторые современные авторы считают, что он задолго до основателя кибернетики Норберта Винера открыл принцип отрицательной обратной связи. Именно этот принцип, как известно, обеспечивает сохранение устойчивости динамических систем, в частности порядка на конкурентном рынке. Но скорей всего Смит раскрыл влияние свободного выбора участников рынка на механизм формирования цен на нем. Действительно, если спрос на товары увеличивается, то цены растут и наоборот, если спрос уменьшается, то цены падают.

Несомненно, что идея рационального выбора играет важную роль при анализе не только экономической, но и любой формы человеческой деятельности. Такая деятельность всегда имеет целесообразный характер, а это предполагает ясное осознание и постановку цели и самое главное - возможность выбора определенного решения или альтернативы для достижения поставленной цели. Но практическая реализация такой цели осуществляется в обществе не без борьбы и противоречий. Однако этого не хотят замечать сторонники концепции рационального выбора в экономике, начиная от самого А.Смита и кончая Ф.Хайеком. Обратим внимание на то, что в приведенной выше цитате Смит утверждает, что преследование собственных интересов более действенным образом содействует общественным интересам,

чем сознательное служение обществу. Правда, в эпоху свободной конкуренции реальные противоречия экономики не были столь ясно выражены, чтобы обратить на них внимание. Поэтому представления о самодостаточности рыночного регулирования господствовали в классической политэкономии вплоть до Великой депрессии 30-х гг. прошлого века. Депрессия и кризис воочию показывали, что рыночное регулирование не является самодостаточным и поэтому не может снять противоречий между интересами разных слоев общества. Между тем защитники рационального выбора продолжали настойчиво заявлять, что индивидуальный выбор всегда приводит к росту общественного богатства и потому является рациональным.

В настоящее время об иллюзорности таких представлений начинают говорить представители современной экономической элиты. «Жизнь была бы гораздо проще, - заявляет известный финансист Джордж Сорос, - если бы Фридрих Хайек был прав и общий интерес получался бы как непреднамеренный результат действий людей в их собственных интересах. Однако суммирование узких собственных интересов с помощью рыночного механизма влечет за собой непреднамеренные отрицательные последствия» .

Противоречия, возникающие в теории экономического выбора, связаны с самой интерпретацией понятия рациональности. Поскольку в основе экономической теории лежит принцип методологического индивидуализма, постольку и понятие рациональности приобретает в ней субъективный характер. Если субъект ставит своей целью достижение максимальной выгоды и ее реализацию он считает рациональной, то такая цель может прийти в противоречие с интересами других субъектов и общества в целом. Можно ли в этом случае рассматривать его выбор рациональным? Например, если предприниматель, надеясь воспользоваться существующей инфраструктурой, задумает построить химический завод вблизи населенного пункта, то со своей индивидуальной точки зрения он будет считать свой выбор вполне рациональным. Но с точки зрения жителей такая рациональность носит субъективный характер и потому приходит в противоречие с более широкими общественными интересами. Практически каждый субъект вынужден считаться с интересами других субъектов и так или иначе взаимодействовать с ними. Поэтому возникающие противоречия между ними могут быть разрешены путем создания соответствующих правил поведения участников рынка, не говоря уже о соблюдении общих требований государственного регулирования и антимонопольного законодательства. Отсюда следует, что само понятие рационального выбора в экономике нуждается в дальнейшем

уточнении и развитии. В основе этого понятия лежит, как известно, более фундаментальный принцип рациональности, который вызывает много споров и критики.

В классической экономической теории рациональность рассматривалась как объективная характеристика исследуемых процессов, при которой предполагалось, что принимающий решение субъект рассматривался как идеальный «экономический человек» (Homo economicus), который обладает полной информацией о состоянии дел на рынке, не подвержен ошибкам и всегда принимает правильные решения о максимизации своей выгоды. Такой человек в любой ситуации выбирает оптимальный, наилучший способ действий. Замечая абстрактный и нереалистический характер такого подхода, сторонники неоклассической теории в экономике стали интерпретировать ее в субъективных терминах. Еще М.Вебер считал такую интерпретацию необходимой для раскрытия субъективных мотивов хозяйствующих лиц, хотя и не отрицал возможности объективной интерпретации рациональности. Напротив, один из основоположников математической экономики В.Парето рассматривал рациональность в качестве объективного критерия экономического знания и действия. По его мнению, достижение цели зависит не только от информации, которой обладает индивидуальный субъект, но и от тех, кто обладает значительно большей информацией.

Хотя противопоставление объективной интерпретации рациональности субъективной в целом неправомерно, но оно указывает на необходимость их различия, которое играет существенную роль при характеристике целесообразной предметной человеческой деятельности. М.Вебер обращается к субъективной интерпретации именно для анализа, как он выражается, целерациональной деятельности, т.е. выяснения мотивов, интенций и намерений действующих субъектов. В.Парето , напротив, подчеркивает, что такая деятельность должна опираться также на объективно существующее знание и информацию, чтобы стать успешной.

В современных философских дискуссиях по рациональности ее обычно связывают только с процессами приобретения и обоснования научного знания. Критериями рациональности в этих случаях выступают требования соответствия знания законам логики и утвердившегося в науке стиля мышления. Проще говоря, знания считаются разумными, если они удовлетворяют требованиям законов и стандартов мышления. Однако в настоящее время понятие рациональности используется также для анализа целесообразных действий людей в разнообразных сферах деятельности. Такое применение понятия

рациональности даже больше соответствует характеру практической, чем теоретической деятельности. Не забудем, однако, что во всех таких случаях речь идет о рациональном выборе, который отличается от произвольного и преднамеренного выбора своей практической и теоретической обоснованностью.

Эффективность экономической, как и любой формы общественной деятельности, зависит, во-первых, от субъективной рациональности выбора индивидов, во-вторых, от объективной рациональной оценки целевой функции, которая складывается из совокупной оценки полезности и вероятности возможных альтернатив реализации поставленной цели. Совокупная взвешенная оценка полезности и вероятности каждой альтернативы дает возможность выбрать, если не оптимальное, то более удовлетворительное решение проблемы. В связи с этим заслуживает внимания позиция нобелевского лауреата Герберта Саймона, который считает, что рациональный выбор не следует всегда связывать с получением максимальной выгоды или полезности. «Предпринимателя, - пишет он, - может совсем не заботить максимизация, он может просто желать получить тот доход, который считает достаточным для себя» . Этот свой вывод он подтверждает не только конкретными экономическими свидетельствами, но и соображениями, относящимися к психологии. «Человек, - утверждает он, - удовлетворяющееся живое существо, которое решает проблему путем поиска.., а не максимизирующее существо, которое при разрешении проблемы пытается найти наилучшую (на основе определенного критерия) альтернативу» . С подобными ограничениями на максимизацию рационального выбора приходится считаться особенно в социальном управлении и политике.

Рациональный выбор в социальном управлении

Представления об оптимально действующем «экономическом человеке», принимающем всегда правильные решения, оказались явно не подходящими для социального управления, поскольку оно не учитывает тот факт, что в поведении и действиях людей наряду с несомненно рациональными компонентами присутствуют нерациональные и даже иррациональные компоненты. Именно поэтому Г.Саймон вместо идеальной модели «экономического человека» выдвинул для социального управления модель «административного человека», в которой на основании всей доступной информации и вероятностной оценки случайных и непредвиденных обстоятельств ставится

цель - найти удовлетворительное решение поставленной управленческой задачи. Ограничения, которые накладываются здесь на рациональный выбор, обусловлены множеством возникающих в реальной жизни обстоятельств:

Непредвиденными событиями случайного характера, которые могут быть оценены лишь с той или иной степенью вероятности;

Познавательными возможностями и интеллектуальными способностями самого администратора и его помощников;

Политическими и организационными условиями принятия управленческих решений, которые в демократическом обществе определяются взаимодействием различных групп, коллективов и объединений, преследующих разные цели и защищающих разные интересы;

Наконец, умение принимать правильные решения приходит со временем и зависит от опыта и совершенствуется с практикой.

Что касается социологии, то многие ученые сознают, что индивидуальный выбор может привести к нежелательным и даже явно негативным последствиям. Сторонники концепции рационального действия, хотя и подчеркивают необходимость нормативного и рационального подхода в социологическом анализе, тем не менее, возражают против их истолкования в терминах выгод и невыгод, как это делается в экономике. Важнейшим условием такого анализа является раскрытие противоречия во взаимодействии рациональных и иррациональных аспектов в развитии социальных процессов, выявлении и оценке в них роли традиций и новаций.

Исследование таких противоречий не должно ограничиваться, однако, простой констатацией взаимодействия между рациональным и иррациональным в социальных процессах: необходимо проанализировать моменты перехода и превращения рационального в иррациональное, чтобы предотвратить нежелательное развитие событий. Изучение таких превращений, по мнению А.Г.Здравомыслова, состоит, во-первых, в исследовании мотивации поведения субъекта, выявлении в нем рациональных и иррациональных моментов; во-вторых, в установлении рациональной меры возникающих социальных институтов; в-третьих, в раскрытии степени рациональности проводимой практической политики .

Рациональный выбор в политике

Хотя индивидуальный выбор в политике осуществляется на микроуровне, в частности во время избирательных кампаний, референдумов, опросов и т.д., но сами правила выбора устанавливаются на макроуровне. Возникающее здесь противоречие, по мнению нобелевского лауреата Джеймса Бьюкенена, может быть разрешено путем создания в гражданском обществе «конституции политики», представляющей своего рода слепок с общественного договора идеологов Просвещения XVIII века. Но в отличие от последнего, эта конституция опирается не на идеи добра и справедливости, а принципы рыночного обмена. Бьюкенен прямо заявляет, что применение идеи рыночного обмена в политике подрывает распространенное заблуждение, что люди участвуют в политике потому, что стремятся к поиску справедливости и добра в обществе.

«Политика, - утверждает он, - есть сложная система обмена между индивидами, в которой последние коллективно стремятся к достижению своих частных целей, так как не могут реализовать их путем обычного рыночного обмена. На рынке люди меняют яблоки на апельсины, а в политике - соглашаются платить налоги в обмен на блага, необходимые каждому: от местной пожарной охраны до суда» .

Иными словами, политика основывается на принятии коллективных решений, которые оказываются выгодными для многих. Таким образом, противоречие между государством и индивидами, составляющими общество, разрешается путем заключения между ними социального контракта, относящегося в первую очередь к налогообложению. Однако успех выбора в политике достигается его максимизацией. Избиратель будет голосовать за ту партию, которая обещает снизить налоги. Максимизация выгоды в политике партии достигается путем получения наибольшего числа голосов в парламенте, партии объединяются в коалиции, чтобы получить максимальное число голосов для принятия нужного законопроекта и т.д. Поскольку партии выступают защитниками интересов определенных социальных групп, слоев и классов общества, постольку никакой социальной гармонии и справедливости в обществе достичь невозможно. Д. Бьюкенен это прекрасно понимает и поэтому его «конституция политики» направлена на то, чтобы обезопасить общество от крайних форм произвола со стороны государства. Для этого он считает необходимым принять соответствующие конституционные законы путем всеобщего голосования.

Принципы рационального выбора в известной мере могут объяснить некоторые особенности политической деятельности, такие как результаты голосования на выборах, сколачивание коалиций в парламентах, разделение власти между победившими партиями на выборах и т.п. Все это составляет лишь внешнюю, поверхностную сторону сложной внутриполитической жизни в современном обществе, не раскрывают ее внутренних механизмов и движущих сил. Поэтому они значительно упрощают политическую жизнь и происходящие в ней события и процессы, и следовательно, не могут ни объяснить, ни тем более предсказать тенденций политического развития общества.

Может ли теория рационального выбора стать универсальной

парадигмой для социально-гуманитарных наук?

Обсудив попытки применения экономической теории рационального выбора в социологии и политологии, как наиболее близких к экономической науке дисциплинах, можно однозначно заявить, что она не может претендовать на роль универсальной парадигмы исследования в общественных науках. Верно, конечно, что эта теория смогла удовлетворительно объяснить, как из неупорядоченных действий отдельных индивидов в обществе возникает в конце концов упорядоченный порядок, например, спонтанный порядок на конкурентном рынке, заключающийся в равновесии между спросом и предложением. А это дает возможность регулировать обмен товарами. Но уже на таком рынке в настоящее время постоянно возникают противоречия, когда на него проникают монополии, нарушающие такой порядок. Поэтому идея рационального выбора здесь не работает.

С ситуацией выбора приходится встречаться не только в экономике, но и в разных сферах общественной деятельности и даже в повседневной жизни. Однако различие сфер такой деятельности накладывает свою специфику на характер выбора в них. Поэтому нельзя согласиться с мнением Р.Швери, что экономическая теория выбора смогла «отпраздновать успех своего крестового похода, направленного на завоевание всех других наук». Он считает, что эта теория «формализует логику, которой руководствуются люди, осуществляющие выбор в самых разных ситуациях повседневной жизни» .

были развиты в известном труде Дж. фон Неймана и О.Моргенштерна «Теория игр и экономическое поведение». Правда, математические модели, созданные специалистами этих дисциплин, впервые были использованы экономистами. Это и вполне понятно, поскольку экономика оказалась наиболее подходящей наукой для применения этих моделей. Но это не дает права экономистам устраивать «крестовые походы на завоевание всех других наук», как заявляет Р.Швери.

Во-первых, специалисты других наук, встречаясь с ситуациями выбора, используют принципы и модели общей теории принятия решений, а не частные модели экономистов.

Во-вторых, сам Швери признает, что теория рационального выбора «не может оперировать различными социальными переменными, которые трудно определить в экономических терминах» .

В-третьих, возможность применения некоторых идей и даже моделей экономической науки не превращает конкретные социально-гуманитарные науки в часть или раздел экономики. Каждая из этих наук имеет свой особый предмет и специфические методы исследования, которые не охватываются теорией рационального выбора. Поэтому попытки завоевания их экономикой с помощью парадигмы рационального выбора означали бы стремление если не к ликвидации социально-гуманитарных наук, то по меньшей мере к редукции, или сведении их к экономике.

Швери Р. Указ. соч. С. 51.

Правило максимизации полезности

Критики теории предельной полезности сформулиро­вали парадокс воды и алмазов. Они считали, что вода должна обладать максимальной полезностью, так как она жизненно не­обходима, а алмазы – минимальной, поскольку без них можно спокойно прожить. Следовательно, цена на воду должна быть выше, чем на алмазы.

Данное противоречие было разрешено следующим образом. В природе запасы воды не ограниченны, а алмазы обладают свойст­вом редкости. Следовательно, общая полезность воды большая, но предельная – маленькая, тогда как у алмазов – наоборот, общая полезность мала, а предельная – велика. Цена же опреде­ляется не общей, а предельной полезностью. Связь между пре­дельной полезностью и ценой можно проиллюстрировать сле­дующей формулой:

где MU x , MU y , MU z – предельные полезности благ; P x , Р y , Р z – цена данных благ.

Данное соотношение демонстрирует правило максимизации полезности : доход потребителя должен быть распределен таким образом, чтобы последний рубль, потраченный на приобретение каждого вида благ, приносил бы одинаковую предельную полезность. Например, потребитель собирается приобрести три блага А , В , С для удовлетворения своих потребностей. Допустим, что предельная полезность блага А составляет 100 ютилей, блага B – 80 ютилей, блага С – 45 ютилей. При этом цена блага А равна 100 руб., блага B – 40 руб., блага С – 30 руб. Представим эти данные в табл. 4.2.

Таблица 4.2

Предельная полезность и цена благ

Как видно из таблицы, распределение денежных средств по­требителя не приносит ему максимальную полезность, так как при этом не соблюдается правило максимизации полезности. Поскольку благо В приносит максимальную взвешенную полезность (т.е. предельную полезность на 1 руб. затрат), то и денежные средства необходимо распределить таким образом, чтобы увеличить ко­личество потребления блага В и уменьшить потребление блага А . При этом должно выполняться правило максимизации полезности.

Потребителю следует отказаться от последнего экземпляра блага А , и приобрести на сэкономленные 100 руб. 2,5 части блага В . В результате получим следующее соотношение (табл. 4.3).

Таблица 4.3

Потребительское равновесие в кардиналистской теории

Распределив таким образом денежный доход среди благ А , В и С , потребитель сможет извлечь максимальное удовлетворение своих потребностей.