Максимилиан Александрович Волошин (настоящая фамилия Кириенко-Волошин; 1877-1932) родился в Киеве в семье юриста, мать, Елена Оттобальдовна, урожденная Глазер, занималась переводами. После смерти мужа Е. О. Волошина с сыном переезжает в Москву, а в 1893 - в Крым.

В 1897 он поступает на юридический факультет Московского университета (окончил два курса), в это время начинает печатать в журнале «Русская мысль» библиографические заметки. Участвовал в студенческих беспорядках, чем привлек к себе внимание полиции (установление слежки, перлюстрация писем). Совершает первые поездки за границу, чтобы, по его словам, «познать всю европейскую культуру в ее первоисточнике».

Осенью 1900 уезжает в Среднюю Азию и в «степях и пустынях Туркестана, где водил караваны верблюдов» (на изысканиях по строительству Оренбургско-Ташкентской железной дороги) испытывает жизненный перелом: «возможность взглянуть на всю европейскую культуру ретроспективно - с высоты азийских плоскогорий». Печатает статьи и стихи в газете «Русский Туркестан». Весной 1901 - опять во Франции, слушает лекции в Сорбонне, входит в литературно-артистические круги Парижа, занимается самообразованием, пишет стихи.

Вернувшись в начале 1903 в Москву, легко становится «своим» в символистской среде; начинает активно публиковаться. С этого времени, живя попеременно то на родине, то в Париже, много делает для сближения русского и французского искусства; с 1904 года из Парижа регулярно посылает корреспонденции для газеты «Русь» и журнала «Весы», пишет о России для французской прессы.

В апреле 1906 женится на художнице М. В. Сабашниковой и поселяется с ней в Петербурге, в том же доме, где была знаменитая «башня»-салон Вячеслава Иванова (их сложные отношения отразились во многих произведениях Волошина); летом 1907, после разрыва с женой, в Коктебеле пишет цикл «Киммерийские сумерки».

Первый сборник «Стихотворения. 1900-1910» вышел в Москве в 1910, когда Волошин стал заметной фигурой в литературном процессе: влиятельным критиком и сложившимся поэтом с репутацией «строгого парнассца». В 1914 выходит книга избранных статей о культуре - «Лики творчества»; в 1915 - книга страстных стихотворений об ужасе войны - «Anno mundi ardentis 1915» («В год пылающего мира 1915»). В это время он все больше внимания уделяет занятиям живописью, пишет акварельные пейзажи Крыма, выставляет свои работы на выставках «Мира искусства».

После Февральской революции поэт практически живет постоянно в Крыму, составляет сборник избранного «Иверни» (М., 1918), переводит Верхарна, создает цикл стихов «Неопалимая купина» и книгу философских поэм «Путями Каина» (1921-23), где встает образ поруганной, измученной родины - «России распятой». Уже с середины 1900-х в Коктебеле у Волошина собираются его друзья, литературная молодежь, и дом его превращается в своеобразный центр художественно-артистической жизни.

Свой дом Волошин завещал Союзу писателей.

Отчисленный из университета поэт и художник Максимилиан Волошин удивлял современников разносторонностью своих интересов. Творец, который умел заключать страсти, бушующие внутри, в рамки стихотворного жанра, помимо живописи и поэзии, писал критические статьи, занимался переводами, а также увлекался астрономическими и метеорологическими наблюдениями.

Его яркая, полная бурных событий и разнообразных встреч жизнь с начала 1917 года сосредоточилась в России. На литературных вечерах, проводимых писателем в построенном им лично доме в Коктебеле, неоднократно присутствовали и сын – Николай, и , и , и даже .

Детство и юность

Максимилиан Александрович Волошин родился 16 мая 1877 года в Киеве. Мать поэта Елена Оттобальдовна была женщиной волевой и самобытной. Вскоре после рождения сына она разошлась с мужем. В Максе женщина хотела воспитать бойцовский характер, а мальчик рос, как впоследствии сказала о нем Марина Цветаева, «без когтей», был ко всем миролюбив и дружелюбен.

Известно, что в Коктебеле, куда Волошин переехал с матерью в 16 лет, Елена даже нанимала окрестных мальчишек, чтобы они вызывали Максимилиана на драку. Мать приветствовала интерес сына к оккультизму и нисколько не огорчалась, что в гимназии тот вечно оставался на второй год. Один из учителей Макса однажды сказал, что научить чему-либо идиота невозможно. Не прошло и полугода, как на похоронах того самого преподавателя Волошин декламировал свои чудесные стихи.

Хотя писатель с 1897 по 1899 год был студентом юридического факультета Московского университета и исправно посещал лекции, свои удивительно разносторонние знания он уже тогда получал самостоятельно. Из биографии публициста известно, что получить диплом Максимилиан так и не сумел. Отчисленный за участие в беспорядках, парень решил не продолжать обучение и заняться самообразованием.

Литература

Первая книга Волошина – «Стихотворения» – вышла в 1910 году. В работах, вошедших в сборник, четко прослеживалось стремление автора познать судьбы мира и историю человечества в целом. В 1916-ом писатель выпускает в свет сборник антивоенных стихов «Anno mundi ardentis» («В год пылающего мира»). В этом же году прочно обосновывается в любимом Коктебеле, которому он позже посвятил пару сонетов.

В 1918 и 1919 годы выходят две его новые книги стихов - «Иверни» и «Демоны глухонемые». В каждой строке неизменно чувствуется рука литератора. Особенно красочны стихотворения Волошина, посвященные природе Восточного Крыма.

С 1903 года Волошин печатает свои репортажи в журнале «Весы» и газете «Русь». В дальнейшем он пишет статьи о живописи и поэзии для журналов «Золотое руно», «Аполлон», газет «Русская художественная летопись» и «Утро России». Общий объем работ, которые по сей день не утратили своей ценности, составляет не один том.

В 1913-ом, в связи с нашумевшим покушением на картину « и сын его Иван», Волошин выступил против натурализма в искусстве, опубликовав брошюру «О Репине». И хотя после этого редакции большинства журналов закрыли перед ним свои двери, посчитав работу выпадом против почитаемого публикой художника, в 1914 году вышла книга статей Максимилиана «Лики творчества».

Живопись

Живописью Волошин занялся, чтобы профессионально судить об изобразительном искусстве. Летом 1913 года он освоил технику темперы, а уже в следующем году написал свои первые этюды акварелью («Испания. У моря», «Париж. Площадь Согласия ночью»). Плохого качества акварельная бумага приучила Волошина работать сразу нужным тоном, без исправлений и помарок.

Каждое новое произведение Максимилиана несло в себе частицу мудрости и любви. Создавая картины, художник размышлял о соотношении четырех стихий (земли, воды, воздуха и огня) и о глубинном смысле космоса. Каждый нарисованный Максимилианом пейзаж сохранял свою плотность и фактуру и оставался светопроницаемым даже на холсте («Пейзаж с озером и горами», «Розовые сумерки», «Холмы, иссушенные зноем», «Лунный вихрь», «Свинцовый свет»).

Максимилиана вдохновляли классические произведения японских живописцев, а также картины его друга – феодосийского художника Константина Богаевского, чьи иллюстрации украсили первый волошинский сборник стихов 1910 года. Наряду с , Эммануилом Магдесяном и Львом Лагорио, Волошина сегодня причисляют к представителям Киммерийской школы живописи.

Личная жизнь

Полнота в совокупности с маленьким ростом и непокорной гривой волос на голове создавала у противоположного пола обманчивое впечатление о мужской несостоятельности Волошина. Женщины рядом с чудаковатым писателем чувствовали себя в безопасности и считали, что мало похожего на настоящего мужчину литератора не зазорно позвать с собой в баню потереть спинку.

На протяжении всей жизни Волошин пользовался этим заблуждением, пополняя свою амурную копилку новыми именами. Первой женой критика была художница Маргарита Сабашникова. Их роман начался в Париже. Молодые люди посещали лекции в Сорбонне, на одной из которых писатель и приметил девушку, как две капли воды похожую на царицу Таиах.

В день знакомства литератор отвел избранницу в музей и показал ей изваяние правительницы Египта. В письмах друзьям Максимилиан признавался, что никак не может поверить в то, что Маргарита – настоящий человек из плоти и крови. Приятели в ответных посланиях шутливо просили влюбчивого поэта не брать в жены барышню из алебастра.

После свадьбы, состоявшейся в 1906 году, влюбленные переехали в Петербург. Их соседом был популярный поэт Вячеслав Иванов. В квартире писателя каждую неделю собирались символисты. Частым гостем был и Волошин с супругой. Пока Максимилиан увлеченно декламировал, спорил и цитировал, его благоверная вела тихие разговоры с Ивановым. В беседах Маргарита неоднократно заявляла, что в ее представлении жизнь настоящей художницы должна быть пронизана драматизмом и что дружные супружеские пары нынче не в моде.

В период, когда у Вячеслава и Маргариты только зарождались романтические чувства, Волошин воспылал любовью к драматургу Елизавете Дмитриевой, с которой он в 1909 году сочинил весьма успешную литературную мистификацию – таинственную красавицу-католичку Черубину де Габриак, чьи произведения публиковались в журнале «Аполлон».

Мистификация продлилась всего 3 месяца, затем Черубину разоблачили. В ноябре этого же года , который в свое время познакомил Дмитриеву с Волошиным, при Максимилиане нелицеприятно высказался сторону поэтессы, за что незамедлительно получил от автора стихотворения «Венеция» пощечину.

В итоге некрасивая хромоногая девушка стала причиной, по которой Волошин и Гумилев устроили дуэль на Черной реке. После скандального поединка, в ходе которого чудом никто не пострадал, жена Максимилиана сообщила погруженному в омут амурных страстей мужу о намерении развестись. Как выяснилось позже, супруга Иванова предложила Маргарите жить втроем, и та согласилась.

В 1922 году в Крыму начался голод. Мать публициста, Елена Оттобальдовна, стала заметно сдавать. Макс переманил для горячо любимой родительницы из соседнего селения фельдшерицу Марию Заболоцкую. Именно на этой доброй и отзывчивой женщине, стоявшей подле него во время похорон матери, он женился в марте 1927 года.

И хотя у супругов так и не получилось обзавестись детьми, Мария Степановна была рядом с писателем и в радости, и в печали вплоть до его смерти. Овдовев, она не изменила коктебельских порядков и также продолжала принимать в доме Волошина странствующих поэтов и художников.

Смерть

Последние годы жизни поэта были насыщены работой – Максимилиан много писал и рисовал акварелью. В июле 1932-го давно беспокоившая публициста астма осложнилась гриппом и воспалением легких. Волошин скончался после инсульта 11 августа 1932 года. Его могила находится на расположенной в паре километров от Коктебеля горе Кучук-Янышар.

После смерти именитого литератора скульптор Сергей Меркуров, создавший посмертные маски , и , снял слепок и с лица почившего Волошина. Жене писателя, Марии Заболоцкой, удалось сохранить творческое наследие горячо любимого мужа. Благодаря ее стараниям в августе 1984 года расположенный в Крыму дом Максимилиана получил статус музея.

Библиография

• 1899 – «Венеция»
• 1900 – «Акрополь»
• 1904 – «Я шел сквозь ночь. И бледной смерти пламя...»
• 1905 – «Таиах»
• 1906 – «Ангел мщенья»
• 1911 – «Эдварду Виттигу»
• 1915 – «Парижу»
• 1915 – «Весна»
• 1917 – «Взятие Тюильри»
• 1917 – «Святая Русь»
• 1919 – «Написание о царях московских»
• 1919 – «Китеж»
• 1922 – «Меч»
• 1922 – «Пар»
• 1924 – «Анчутке»

«Эх, не выпить до дна нашей воли,
Не связать нас в единую цепь!
Широко наше Дикое Поле,
Глубока наша Скифская степь!»
Максимилиан Волошин

Поэт, литературный и художественный критик, переводчик, мыслитель-гуманист и художник Максимилиан Волошин (1877-1932) был притягательной звездой для поколения литераторов Серебряного века, но неудобным мыслителем и поэтом для всех режимов. Во втором издании Большой советской энциклопедии (1951) Волошин характеризуется как представитель упадочнической космополитной поэзии символизма. Утверждается, что русский народ поэт знал плохо и не понял Великую Октябрьскую социалистическую революцию. В третьем издании БСЭ очень короткая заметка о поэте с указанием нескольких изданий до 1918 года.

Избранные стихи Волошина не вошли в Библиотеку русской советской поэзии в пятидесяти книжках «Россия — родина моя» (М., Художественная литература, 1967). Даже в разгул советской Перестройки в изданном фундаментальном труде «Русская советская поэзия» (М.: Издательство «Советская литература», 1990) его поэзии было выделено полторы страницы из 654-х со следующими пронзительными строками из «Ангела мщения» (1906, Париж):

«Не сеятель сберет колючий колос сева.
Принявший меч погибнет от меча.
Кто раз испил хмельной отравы гнева,
Тот станет палачом иль жертвой палача».

С отдельными произведениями поэта я познакомился давно, неоднократно посещал Дом Поэта в Коктебеле. Но истинным откровением стала книга Максимилиана Волошина «Коктебельские берега» (1990), если не считать бледные полиграфические репродукции акварелей. Издание было подготовлено Домом Поэта в Коктебеле.

Первое наиболее полное, научное с комментариями Собрание сочинений Максимилиана Волошина в двенадцати томах было издано под эгидой Института русской литературы (Пушкинский Дом) Российской Академии наук в 2003 - 2011 годы (М.: Эллис Лак) и насчитывает почти десять тысяч страниц.

***
Максимилиан Александрович Волошин (Кириенко-Волошин) родился 16 мая 1877 года в Киеве в семье юриста. Кириенко-Волошины - казаки из Запорожья, а по материнской линии — немцы, обрусевшие с 18 века. Вскоре родители расстались, и мальчик остался с матерью, Еленой Оттобальдовной (урождённой Глазер, 1850—1923). Отец умер в 1881 году.

Раннее детство прошло в Таганроге и Севастополе, затем в Москве, где мальчик поступил в 1-ю Московскую гимназию.
В 1893 году Елена Оттобальдовна вместе с гражданским мужем Павлом фон Тешем купила участок земли в Крыму в Коктебельской долине и выстроила дачу, которую сын-поэт откроет миру и сделает знаменитой. Здесь же приобрели участки и другие представители творческой интеллигенции, в том числе писатель-врач Викентий Вересаев.

Константин Богаевский В Коктебеле. Дом Максимилиана Волошина. 1905. Феодосийская картинная галерея им. И.К. Айвазовского.

Когда Макс переехал с матерью в Крым, по соседству с пустынной и почти безлюдной Коктебельской долиной была болгарская деревушка Коктебель. Мальчик пошёл в Феодосийскую гимназию (ныне в здании финансово-экономический институт). Волошин вспоминал, что когда отзывы о его московских «успехах» мать представила в феодосийскую гимназию, то директор развёл руками и сказал: «Сударыня, мы, конечно, вашего сына примем, но должен вас предупредить, что идиотов мы исправить не можем».
Расстояние от Коктебеля до Феодосии по дороге составляло 20 километров, а пешеходная тропа по гористой пустынной местности, хотя и была короче, но опаснее для путешествия, и гимназист жил на съёмных квартирах в Феодосии.

Волошин «застал Феодосию крохотным городком, приютившимся в тени огромных генуэзских башен, ещё сохранивших собственные имена — Джулиана, Климентина, Констанца… на берегу великолепной дуги широкого залива… В городе ещё оставались генуэзские фамилии… Тротуары Итальянской улицы шли аркадами, как в Падуе и в Пизе, в порту слышался итальянский говор и попадались итальянские вывески кабачков. За городом начинались холмы, размытые, облезлые, без признака развалин, но насыщенные какою-то большою исторической тоской». Поэт обращает внимание на фонтаны, «великолепные, мраморные»; их тридцать шесть, но они «без воды» — пресную воду привозили на пароходах из Ялты .

Феодосийские мужская гимназия была не хуже московских гимназий с первоклассным учителем русской словесности. Макс знакомится так же с преподавателем феодосийской женской гимназии Александрой Михайловной Петровой, знатоком истории и культуры Крыма, дружбу с которой сохранит на многие годы.

Художник Айвазовский одобрительно отзывался о рисунках талантливого юноши. Но в гимназические годы главной страстью юноши становят книги. Кончено, в дальнейшем он влюблялся в женщин, но считал их как необходимое и незаменимое средство для поэтического вдохновения.

По окончанию гимназии Волошин поступает в Московский университет, где учился с 1897 по 1899 года и был отчислен за участие в студенческих беспорядках с правом восстановления. Но Максимилиан принимает решение заняться самообразованием с помощью «умственных» путешествий, открывающих мир. У европейской и российской аристократии такая форма обучения была непременным условием качественного образования.

Волошин участвует в научной экспедиции в Среднюю Азию, а затем много путешествует по Европе (Франция с Корсикой, Германия, Испания, включая Балеарские острова, Италия с Римом и Сардинией), знакомится с деятелями культуры, посещает и работает в знаменитых библиотеках, слушает лекции в Сорбонне, Высшей русской школе и берет уроки рисования.

В мае 1901 года он вместе с попутчиками из южной Франции в предгорьях восточных Пиренеев пересек границу с крохотной Андоррой, которая и тогда жила за счет своеобразного оффшора — бартерной «контрабанды между Францией и Испанией, меняя быков на сигары».

Осенью 1901 года в Париже Макс посещает лекции в Сорбонне и в Высшей русской школе.

В результате знакомства с Европой, Волошин формулирует не только правила для путешественника: «Политическое развитие каждой партии — это история постепенного дискредитирования идеи, низведения её с ледяных вершин абсолютного познания в помойную яму, пока она не сделается пригодной для домашнего употребления толпы — этого всемирного, вечного, всечеловеческого мещанства».

Вернувшись в 1903 году в Москву, поэт входит в среду русских символистов и начинает активно публиковаться. Попеременно живет то на родине, то в Париже, где в 1905 году становится масоном.

Волошин знакомится с австрийским оккультистом, эзотериком и мистиком Рудольфом Штейнером, основателем немецкой секции Теософского общества, а затем «Антропософского общества», которое привлекло в свои ряды многих культурных людей, особенно впечатлительных женщин.

Первые увлечения и влюбленность способствуют развитию поэтического дара. Ольге Муромцевой, дочери профессора Московского университета и председателя Первой Государственной думы Сергея Муромцева, Макс посвятил прекрасное стихотворение «Небо запуталось звёздными крыльями…».

В апреле 1906 года Волошин женится на художнице Маргарите Сабашниковой (1882 - 1973) и после свадебного путешествия по Дунаю молодожены поселяются в Петербурге. В результате сложных отношений в 1907 году они расстались. Маргарита еще в 1905 году познакомилась с Рудольфом Штайнером и стала убежденным приверженцем антропософии. Штейнер оказался более практичным мужчиной, чем поэт. Пройдет немного времени и жена Волошина Маргарита Сабашникова увидит в нем идеал своей женской мечты. Несмотря на это, она регулярно приезжала в имение Волошиных в Коктебель. Во время Первой мировой войны Сабашникова жила в Швейцарии, где принимала участие в строительстве Гетеанума в Дорнахе. После Февральской революции 1917 года вернулась в Россию, но в 1922 году окончательно переехала в Германию, стала известным мастером религиозной и светской живописи.

В 1907 году Волошин пишет цикл «Киммерийские сумерки», с 1910 года уже в качестве критика — статьи о К. Ф. Богаевском, А. С. Голубкиной и М. С. Сарьяне, выступает в защиту художественных групп «Бубновый валет» и «Ослиный хвост».

После неудачной семейной жизни продолжились любовные увлечения, в результате образовался треугольник Николай Гумилев, Елизавета Дмитриева и Макс Волошин. Закончилось Это в ноябре 1909 года дуэлью двух поэтов на Черном речке. Почти как у Пушкина, но с благополучным исходом. Секундантом Волошина был граф Алексей Толстой. Причиной дуэли была поэтесса Елизавета Дмитриева, которая благодаря литературной мистификации Волошина успешно печаталась как Черубина де Габриак.

В 1910 году выходит первый сборник поэта «Стихотворения», в 1914 году — книга «Лики творчества» (избранные статьи о культуре), а в 1915 году — сборник стихотворений об ужасе войны — «Anno mundi ardentis» («В год пылающего мира»). Одновременно он пишет акварельные крымские пейзажи, выставляется на выставках «Мира искусства».

Накануне Первой мировой воны Волошин выезжает из Коктебеля в Швейцарию. Увлечённый идеями антропософии, он посещает Дорнах, где вместе с единомышленниками из многих стран приступает к постройке Первого Гётеанума — культурного центра основанного Штейнером антропософского общества.

Когда началась война, Волошин пишет письмо Военному министру Российской империи Сухомлинову с отказом от военной службы и участия «в кровавой бойне».

Осенью 1915 года поэт вновь посещает Испанию и Францию, в апреле 1916 года Макс прибывает в Петроград, а затем возвращается «на родину духа» в Коктебель.

Как вспоминала художница Елизавета Кривошапкина (1897-1988), в Коктебеле в доме Волошиных «много небольших побеленных комнат, в окна которых заглядывает то Карадаг, то море... и всюду гуляет свежий морской сквозняк и шуршит прибой. В этих комнатах обитало веселое племя «обормотов»: художники, поэты и немного людей других профессий. Все носили мало одежды: босые или в чувяках на босу ногу; женщины, в шароварах и с открытыми головами, эпатировали «нормальных дачников»...

***
Параллельно с Серебряные веком, по мнению Дмитрия Мережковского «наблюдалось резкое ухудшение человеческого качества и наступления эпохи «нравственных уголовников». Приближается самая трагическая страница в судьбе Крыма, занимающая особое место в биографии Поэта.
Эдуард Розенталь в книге «Планета Макса Волошина» (М.: Вагриус,2000) отмечает: «Макс Волошин был действительно убеждён в своей причастности к судьбам страны, не очень к нему ласковой… Большевизм, по его словам, оказался неожиданной и глубокой правдой о России, которую предстоит связать со всем нашим миросозерцанием… И всё же вера в Россию, в её будущее была стержнем его творчества».

***
Новая экономическая политика (НЭП) советской власти постепенно оживила торговлю и экономику, но постоянного заработка у поэта нет. Волошин с помощью Вересаева публикует в Москве три поэмы и книгу о художнике Сурикове. Фантастический гонорар в 93 млн. рублей, который вез посредник, был «экспроприирован» жуликом на рынке в Харькове. Хотя и без воров из-за огромной инфляции миллионы быстро теряли свою покупательную способность. Волошин временно устраивается экспертом Внешторга, но из-за вечного альтруизма теряет и эту работу.

Приходилось бегать «по учреждениям хлопотать о похоронах, муке, расстрелянных, больных, умирающих от голода » (из письма к матери от 25 апреля 1922 года)… И всё это в ущерб работе и сильно пошатнувшегося здоровья (артрит, мигрени). В 1922 году в Феодосии поэт сближается с медсестрой Марией (Марусей) Заболоцкой , которая после смерти матери Волошина переезжает на правах жены в Коктебель.

К середине 1920-х годов Максимилиан Волошин завершает фундаментальный труд «Путями Каина» представляющий собой историософское и культурологическое исследование цивилизации. Его творческий путь не ограничился поэзией и живописью, он постоянно созидал на рубежах многомерного пространства истории, культурологии, лирики и философии. Как отмечают исследователи его творчества, здесь он близок Велимиру Хлебникову, но в «историко-культурном контексте Серебряного века занимают противоположные позиции».
В творчестве Волошина Восток и Запад не разделим. В евразийской России поэт допускал образование Славии, «славянской южной империи, в которую, вероятно, будут втянуты и балканские государства, и области южной России». Она будет «тяготеть к Константинополю и проливам и стремиться занять место Византийской империи» , то есть стать Третьим Римом.
Среди философов Серебряного века Волошину близок Николай Бердяев, а в своем

представление истории поэт в значительной степени ориентируется на теорию Освальда Шпенглера («Закат Европы). Шпенглер связывал закат культуры с углублением бездуховности в обществе, отставанием нравственного прогресса от технологического прогресса, с ростом мировых космополитных городов.

Поэт Волошин считал, что спасти человечество может только встречный «поток творящей энергии», горение человеческой любви.

В феврале 1924 Волошин с Марусей Заболоцкой после пятилетнего перерыва выезжает в Москву и Петроград. 2-го апреля поэт в Кремле читал свои стихи Льву Борисовичу Каменеву (Розенфельду) и его супруге Ольге Давидовне (сестре Льва Троцкого). Преемник Владимира Ленина на должности Председателя Совета Труда и Обороны СССР, большой любитель поэзии и знаток литературы, похвалил поэта и дал такое «рекомендательное» письмо издателям, что наивному поэту, окрылённому оценкой государственного мужа, перекрыли кислород на несколько десятилетий.

Волошин был принят наркомом просвещения Анатолием Луначарского, одобрившего просьбы поэта предоставлять усадьбу в Коктебеле в качестве бесплатного дома творчества писатели. Только за лето 1925 года в нем перебывало 400 человек, что было для уже не молодого поэта «уже сверх человеческих сил».

***
Поэт, как и художник, не может творить без вдохновения, источником которого часто выступают женщины. Волошин как-то сказал соседу по Коктебелю писателю Вересаеву: «Женская красота есть накожная болезнь. Идеальную красавицу способен полюбить только писарь».

Волошин трезво охарактеризовал расставание с первой женой с Маргаритой Сабашниковой, которая «всю жизнь мечтала иметь бога, который держал бы её за руку и говорил, что следует делать, что не следует. Я им никогда не был. Она нашла его в лице Штейнера».

Только в зрелом возрасте Волошин встретил женщину, в которой оценил другие качества.

9 марта 1927 года поэт зарегистрировал брак с Марией Степановной Заболоцкой (1887, Петербург —1976, Коктебель), ставшей настоящим ангелом-хранителем для мужа и Дома Поэта. Её отец-поляк был квалифицированным рабочим-слесарем, а мать (урождённая Антонюк) происходила из семьи латгальских староверов. Говорят, что третья жена от Бога, но Волошину повезло со второй. Медицинский работник по образования, она стала музейным работником, экскурсоводом и писателем-беллетристом. Жена не только разделила с поэтом трудные годы, начиная с 1922-го, но сохранила в непростых условиях Дом Поэта и творческое наследие мужа.

Со второй половины 20-х годов поэзия Волошина под запретом, семья живет переводами, в частности Госиздат выплатил гонорар за переводы из Флобера.

12 сентября 1927 года произошло крымское землетрясение, Дом Поэта, хотя и скрипел, но выдержал разгул стихии. 9 декабря у поэта случился инсульт.

В стране начинается коллективизация, и Волошины попадают в список на раскулачивание. Как вспоминает один из очевидцев, кулаки «должны были составлять не менее 5 процентов от всех хозяйств. В посёлке наёмным трудом никто не пользовался, батраков вообще не было… В список попали все трудолюбивые семьи, имевшие лошадей либо другой скот, все владельцы сеялок, веялок и прочего инвентаря. Не забыли лавочника Сапрыкина и бывшего владельца кафе „Бубны“ грека Синопли… Лишение избирательных прав попа — моего дедушки, „кулака“ Волошина и многих других никого не взволновало. Гораздо больше пугало постановление от 30 января 1930 года Политбюро ВКП(б) о мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств». Поэт грустно шутил: «Подлежу уничтожению как класс».

Нашелся защитник из партийных работников, журналист. Его вмешательство на какое-то время создаёт Дому Поэта «иммунитет», коктебельской лавке приписано снабжать «поэта-художника Волошина» хлебом «по нормам 3-ей категории» (300 граммов на душу в сутки). С трудом, но назначается пенсия.

«Но смерть медленно и верно подбирается к поэту. Лёжа, он задыхается, и с 15 июля проводит ночи, сидя в кресле. Все его болезни, прошлые и настоящие, ополчаются против него: сердечная недостаточность, артрит, астма, воспаление лёгких, нарушение речи… Постепенно отказывают почки…» .

Волошин скончался после второго инсульта 11 августа 1932 года в Коктебеле и был похоронен на горе Кучук-Янышар вблизи Коктебеля.

Могила Максимилиана и Марии Волошиных на горе, с которой открывается панорама Кара-Дага, Коктебельской долины и бухты. На могилу не принято приносить цветы. Стало традицией выкладывать надгробие камешками с берегов Коктебельской бухты.


http://vashsudak.com/uploads/posts/2016-03/1456831800_2016-03-01_125949.jpg

Дом в Коктебеле Волошин завещал Союзу писателей, но его произведения не издавались по 1976 год. Некоторые почитатели творчества Волошина арестованы в период репрессий 1936 года. Например, русская поэтесса Наталья Ануфриева (1905 —1990) и её друг Даниил Жуковский были арестованы по доносу, в том числе за хранение стихов Волошина. Поэтессу сослали (в общем итоге на 16 лет), а Жуковский был расстрелян.

***
Исследователи творчества Волошина обратили внимание, что сочетание в одном лице поэта и художника не случайно, согласно японской трактовке: «Стихотворение — говорящая картина. Картина — немое стихотворение». Киммерия для поэта служила, прежде всего, сгустком мировой истории. Его киммерийские стихи являются не пейзажной лирикой, а сегодняшним и вечным слепком души этих мест. А в живописи Волошин считал — нужно рисовать не увиденное, а то, что знаешь.

«Максимилиан Волошин вошёл в историю русской культуры как «гений места», великий Пан Коктебель, строитель и хозяин Дома Поэта, поэт-летописец эпохи. Его называли домовым и лешим. Он уникален своей творческой широтой и гражданской позицией. Его историософия является по существу поэтической геофилософией.

1 августа 1984 года в Коктебеле состоялось торжественное открытие «Дом-музея Максимилиана Волошина». В 2007 году в Киеве была установлена мемориальная доска на бульваре Тараса Шевченко на доме, в котором родился поэт.

В память о Максимилиане Александровиче Волошине, выдающемся поэте, художнике и мыслителе, учреждена Международная Волошинская Премия.

Использованная литература:
Максимилиан Волошин Коктебельские берега: стихи, рисунки, акварели, статьи - Симферополь: Таврия, 1990. -248 с.
Максимилиан Волошин Стихотворения. — Л.: Советский писатель, 1977. (Библиотека поэта. Малая серия).
Максимилиан Волошин Избранное. — СПб: Диамант, 1997.
Сергей Пинаев Максимилиан Волошин, или себя забывший бог. — М.: Молодая гвардия, 2005. — 661 с. (ЖЗЛ)

Максимилиан Волошин «Дом поэта»
Дверь отперта. Переступи порог.
Мой дом раскрыт навстречу всех дорог.
В прохладных кельях, беленных извёсткой,
Вздыхает ветр, живёт глухой раскат
Волны, взмывающей на берег плоский,
Полынный дух и жёсткий треск цикад.
А за окном расплавленное море
Горит парчой в лазоревом просторе.
Окрестные холмы вызорены
Колючим солнцем. Серебро полыни
На шиферных окалинах пустыни
Торчит вихром косматой седины.
Земля могил, молитв и медитаций —
Она у дома вырастила мне
Скупой посев айлантов и акаций
В ограде тамарисков. В глубине
За их листвой, разодранной ветрами,
Скалистых гор зубчатый окоём
Замкнул залив Алкеевым стихом,
Асимметрично-строгими строфами.
Здесь стык хребтов Кавказа и Балкан,
И побережьям этих скудных стран
Великий пафос лирики завещан
С первоначальных дней, когда вулкан
Метал огонь из недр глубинных трещин
И дымный факел в небе потрясал.
Вон там — за профилем прибрежных скал,
Запечатлевшим некое подобье
(Мой лоб, мой нос, ощёчье и подлобье),
Как рухнувший готический собор,
Торчащий непокорными зубцами,
Как сказочный базальтовый костёр,
Широко вздувший каменное пламя,
Из сизой мглы, над морем вдалеке
Встаёт стена… Но сказ о Карадаге
Не выцветить ни кистью на бумаге,
Не высловить на скудном языке.
Я много видел. Дивам мирозданья
Картинами и словом отдал дань…
Но грудь узка для этого дыханья,
Для этих слов тесна моя гортань.
Заклёпаны клокочущие пасти.
В остывших недрах мрак и тишина.
Но спазмами и судорогой страсти
Здесь вся земля от века сведена.
И та же страсть, и тот же мрачный гений
В борьбе племён и в смене поколений.
Доселе грезят берега мои
Смолёные ахейские ладьи,
И мёртвых кличет голос Одиссея,
И киммерийская глухая мгла
На всех путях и долах залегла,
Провалами беспамятства чернея.
Наносы рек на сажень глубины
Насыщены камнями, черепками,
Могильниками, пеплом, костяками.
В одно русло дождями сметены
И грубые обжиги неолита,
И скорлупа милетских тонких ваз,
И позвонки каких-то пришлых рас,
Чей облик стёрт, а имя позабыто.
Сарматский меч и скифская стрела,
Ольвийский герб, слезница из стекла,
Татарский глёт зеленовато-бусый
Соседствуют с венецианской бусой.
А в кладке стен кордонного поста
Среди булыжников оцепенели
Узорная турецкая плита
И угол византийской капители.
Каких последов в этой почве нет
Для археолога и нумизмата
От римских блях и эллинских монет
До пуговицы русского солдата!..
Здесь, в этих складках моря и земли,
Людских культур не просыхала плесень —
Простор столетий был для жизни тесен,
Покамест мы — Россия — не пришли.
За полтораста лет, с Екатерины,
Мы вытоптали мусульманский рай,
Свели леса, размыкали руины,
Расхитили и разорили край.
Осиротелые зияют сакли,
По скатам выкорчеваны сады.
Народ ушёл. Источники иссякли.
Нет в море рыб. В фонтанах нет воды.
Но скорбный лик оцепенелой маски
Идёт к холмам Гомеровой страны,
И патетически обнажены
Её хребты и мускулы и связки.
Но тени тех, кого здесь звал Улисс,
Опять вином и кровью напились
В недавние трагические годы.
Усобица, и голод, и война,
Крестя мечом и пламенем народы,
Весь древний Ужас подняли со дна.
В те дни мой дом, слепой и запустелый,
Хранил права убежища, как храм,
И растворялся только беглецам,
Скрывавшимся от петли и расстрела.
И красный вождь, и белый офицер, —
Фанатики непримиримых вер —
Искали здесь, под кровлею поэта,
Убежища, защиты и совета.
Я ж делал всё, чтоб братьям помешать
Себя губить, друг друга истреблять,
И сам читал в одном столбце с другими
В кровавых списках собственное имя.
Но в эти дни доносов и тревог
Счастливый жребий дом мой не оставил.
Ни власть не отняла, ни враг не сжёг,
Не предал друг, грабитель не ограбил.
Утихла буря. Догорел пожар.
Я принял жизнь и этот дом как дар
Нечаянный, — мне вверенный судьбою,
Как знак, что я усыновлён землёю.
Всей грудью к морю, прямо на восток,
Обращена, как церковь, мастерская,
И снова человеческий поток
Сквозь дверь её течёт, не иссякая.

Войди, мой гость, стряхни житейский прах
И плесень дум у моего порога…
Со дна веков тебя приветит строго
Огромный лик царицы Таиах.
Мой кров убог. И времена — суровы.
Но полки книг возносятся стеной.
Тут по ночам беседуют со мной
Историки, поэты, богословы.
И здесь их голос, властный, как орган,
Глухую речь и самый тихий шёпот
Не заглушит ни зимний ураган,
Ни грохот волн, ни Понта мрачный ропот.
Мои ж уста давно замкнуты… Пусть!
Почётней быть твердимым наизусть
И списываться тайно и украдкой,
При жизни быть не книгой, а тетрадкой.
И ты, и я — мы все имели честь
«Мир посетить в минуты роковые»
И стать грустней и зорче, чем мы есть.
Я не изгой, а пасынок России.
Я в эти дни — немой её укор.
И сам избрал пустынный сей затвор
Землёю добровольного изгнанья,
Чтоб в годы лжи, паденья и разрух
В уединеньи выплавить свой дух
И выстрадать великое познанье.
Пойми простой урок моей земли:
Как Греция и Генуя прошли,
Так минет всё — Европа и Россия,
Гражданских смут горючая стихия
Развеется… Расставит новый век
В житейских заводях иные мрежи…
Ветшают дни, проходит человек,
Но небо и земля — извечно те же.
Поэтому живи текущим днём.
Благослови свой синий окоём.
Будь прост, как ветр, неистощим, как море,
И памятью насыщен, как земля.
Люби далёкий парус корабля
И песню волн, шумящих на просторе.
Весь трепет жизни всех веков и рас
Живёт в тебе. Всегда. Теперь. Сейчас.
25. 12. 1926

Волошин Максимилиан Александрович - русский художник-пейзажист, критик, переводчик и поэт. Много путешествовал по Египту, Европе и России. Во время Гражданской войны старался примирить конфликтующие стороны: в своём доме спасал белых от красных и красных от белых. Стихи тех лет были наполнены исключительно трагизмом. Также Волошин известен как художник-акварелист. Произведения Максимилиана Александровича выставлены в феодосийской галерее имени Айвазовского. В статье будет представлена его краткая биография.

Детство

Максимилиан Волошин появился на свет в Киеве в 1877 году. Отец мальчика работал коллежским советником и юристом. После его смерти в 1893 году Максимилиан переехал с матерью в Коктебель (юго-восточный Крым). В 1897 г. будущий поэт окончил в Феодосии гимназию и поступил в Московский университет (юридический факультет). Также молодой человек ездил в Париж, чтобы взять несколько уроков гравюры и рисования у художницы Е. С. Кругликовой. В будущем Волошин очень сожалел о годах, потраченных на обучение в гимназии и университете. Полученные там знания совершенно ему не пригодились.

Годы странствий

Вскоре Максимилиан Волошин был выслан из Москвы за участие в студенческих восстаниях. В 1899 и 1900 годах он много путешествовал по Европе (Греция, Австрия, Германия, Франция, Швейцария, Италия). Памятники древности, средневековая архитектура, библиотеки, музеи - всё это являлось предметом неподдельного интереса Максимилиана. 1900-й был годом его духовного рождения: будущий художник странствовал с караваном верблюдов по среднеазиатской пустыне. Он мог взглянуть на Европу с «высоты плоскогорий» и ощутить всю «относительность её культуры».

Максимилиан Волошин путешествовал на протяжении пятнадцати лет, переезжая из города в город. Он проживал в Коктебеле, Петербурге, Москве, Берлине и Париже. В те годы герой данной статьи познакомился с Эмилем Верхарном (бельгийский поэт-символист). В 1919 г. Волошин перевёл на русский язык книгу его стихов. Помимо Верхарна, Максимилиан встретил и других ярких личностей: драматурга Мориса Метерлинка, скульптора Огюста Родена, поэта Юргиса Балтрушайтиса, Александра Блока, Андрея Белого, Валерия Брюсова, а также художников «Мира искусства». Вскоре молодой человек начал печататься в альманахах «Гриф», «Северные цветы» и журналах «Апполон», «Золотое руно», «Весы» и др. В те годы для поэта было характерно «блуждание духа» - от католичества и буддизма до антропософии и теософии. А ещё во многих его произведениях отразились и романтические переживания (в 1906 году Волошин женился на художнице Маргарите Сабашниковой. Отношения у них были довольно натянутыми).

Масонство

В марте 1905 г. герой данной статьи стал масоном. Посвящение прошло в ложе «Труд и верные истинные друзья». Но уже в апреле поэт перешёл в другой отделение - «Гора Синайская».

Дуэль

В ноябре 1909 года Максимилиан Волошин получил вызов на поединок от Николая Гумилёва. Причиной дуэли стала поэтесса Е. И. Дмитриева. Вместе с ней Волошин сочинил очень удачную литературную мистификацию, а именно - личность Черубины де Габриак. Вскоре произошло скандальное разоблачение, и Гумилёв нелестно высказался о Дмитриевой. Волошин нанёс ему личное оскорбление и получил вызов. В итоге оба поэта остались живы. Максимилиан спустил курок два раза, но произошли осечки. Николай же просто выстрелил вверх.

Творчество Максимилиана Волошина

Герой данной статьи был щедро одарённой натурой и совмещал в себе разные таланты. В 1910 году он выпустил свой первый сборник «Стихотворения. 1900-1910». В нём Максимилиан предстал зрелым мастером, который прошёл школу «Парнаса» и постиг сокровенные моменты поэтического ремесла. В том же году вышли ещё два цикла - «Киммерийская весна» и «Киммерийские сумерки». В них Волошин обратился к библейским образам, а также славянской, египетской и греческой мифологии. Также Максимилиан экспериментировал со стихотворными размерами, пытаясь передать в строках отголоски древних цивилизаций. Пожалуй, его самыми значимыми произведениями того периода стали венки сонетов «Лунария» и «Звёздная корона». Это было новым веянием в русской поэзии. Произведения состояли из 15 сонетов: каждый стих главного сонета был первым и одновременно замыкающим в остальных четырнадцати. А конец последнего, повторял начало первого, образуя тем самым венок. Стихотворение Максимилиана Волошина «Звёздная корона» было посвящено поэтессе Елизавете Васильевой. Именно с ней он придумал упомянутую выше мистификацию Черубины де Габриак.

Лекция

В феврале 1913 года Волошин Максимилиан Александрович, стихи которого обеспечили ему известность, был приглашён в Политехнический музей для прочтения публичной лекции. Тема была следующей: «О художественной ценности повреждённой картины Репина». В лекции Волошин высказал мысль о том, что в самой картине «заложены саморазрушительные силы», и именно художественная форма, а также содержание вызвали против неё агрессию.

Живопись

В культуре Серебряного века особое место заняла литературная и художественная критика Волошина. В собственных эссе Максимилиан Александрович не разделял личность живописца и его произведения. Он стремился создать легенду о мастере, передав читателю его «цельный лик». Все статьи, написанные на тему современного искусства, Волошин объединил в сборнике «Лики творчества». В 1914 году вышла первая часть. Потом началась война, и у поэта не получилось осуществить свой замысел по выпуску многотомного издания.

Помимо написания критических статей, герой данного повествования сам занимался живописью. Поначалу это была темпера, а потом Волошин увлёкся акварелью. По памяти он часто рисовал колоритные крымские пейзажи. С годами акварели стали ежедневным хобби художника, став буквально его дневником.

Постройка храма

Летом 1914 года Максимилиан Волошин, картины которого уже активно обсуждались в сообществе художников, увлёкся идеями антропософии. Вместе с единомышленниками из более чем 70 стран (Маргарита Волошина, Ася Тургенева, Андрей Белый и другие), он приехал в Швейцарию в коммуну Дорнах. Там вся компания приступила к постройке Гетеанума - известного храма святого Иоанна, который стал символом братства религий и народов. Волошин больше работал в качестве художника - создавал эскиз занавеса и рубил барельефы.

Отказ от службы

В 1914 году Максимилиан Александрович написал В. А. Сухомлинову письмо. В своём послании поэт отказывался от участия в Первой мировой войне, называя её «кровавой бойней».

Неопалимая купина

Волошин отрицательно относился к войне. Всё его отвращение вылилось в сборник «В год пылающего мира 1915». Гражданская война и Октябрьская революция застали его в Коктебеле. Поэт сделал всё, чтобы помешать соотечественникам истреблять друг друга. Максимилиан принимал историческую неизбежность революции и помогал гонимому в независимости от его «окраски» - «и белый офицер, и красный вождь» находили в его доме «совета, защиты и убежища». В послереволюционные годы кардинально поменялся поэтический вектор творчества Волошина: на смену импрессионистическим зарисовкам и философским медитациям пришли страстные размышления о судьбе страны, её избранничестве (книга стихов «Неопалимая купина») и истории (поэма «Россия», сборник «Демоны глухонемые»). А в цикле «Путями Каина» герой данной статьи затронул тему материальной культуры человечества.

Бурная деятельность

В 1920 годы Максимилиан Волошин, стихи которого становились всё более популярными, тесно сотрудничал с новой властью. Он работал в сфере краеведения, охраны памятников, народного просвещения - ездил с инспекциями по Крыму, выступал с лекциями и т. п. Неоднократно устраивал выставки своих акварелей (в том числе в Ленинграде и Москве). Также Максимилиан Александрович получил охранную грамоту на свой дом, вступил в Союз писателей, ему назначили пенсию. Однако после 1919 года стихи автора в России почти не печатались.

Свадьба

В 1927 г. поэт Максимилиан Волошин женился на Марии Заболоцкой. Она разделила с супругом самые трудные его годы (1922-1932). В тот период Заболоцкая была опорой во всех начинаниях героя данной статьи. После смерти Волошина женщина сделала всё для сохранения его творческого наследия.

«Дом поэта»

Пожалуй, этот особняк в Коктебеле стал главным творением Максимилиана Александровича. Поэт построил его на берегу моря в 1903 году. Просторный дом с башней для наблюдения за звёздным небом и художественной мастерской стал вскоре местом паломничества художественно-литературной интеллигенции. Здесь гостили Альтман, Остроумова-Лебедева, Шервинский, Булгаков, Замятин, Ходасевич, Мандельштам, А. Н. Толстой, Гумилёв, Цветаева и многие другие. В летние месяцы число приезжавших доходило до нескольких сотен.

Максимилиан был душой всех проводимых мероприятий - ловля бабочек, собирание камешков, прогулки на Карадаг, живые картины, шарады, турниры поэтов и т. д. Своих гостей он встречал в сандалиях на босу ногу и парусиновом балахоне, с массивной головой Зевса, которая была украшена венком из полыни.

Смерть

Максимилиан Волошин, биография которого была представлена выше, скончался после второго инсульта в Коктебеле в 1932 году. Художника решили похоронить на горе Кучук-Янышар. После смерти героя данной статьи завсегдатаи продолжали приходить в Дом поэта. Их встречала его вдова Мария Степановна и старалась поддерживать прежнюю атмосферу.

Память

Одна часть критиков ставит весьма разнородную по ценности поэзию Волошина намного ниже произведений Ахматовой и Пастернака. Другая же признаёт наличие в них глубокого философского прозрения. По их мнению, стихи Максимилиана Александровича рассказывают читателям о русской истории намного больше, чем произведения других поэтов. Некоторые мысли Волошина относят к пророческим. Глубина идей и цельность миросозерцания героя данной статьи привели к сокрытию его наследия в СССР. С 1928 по 1961 год не опубликовали ни одного стихотворения автора. Если бы Максимилиан Александрович не умер от инсульта в 1932 г., то наверняка стал жертвой Большого Террора.

Коктебель, вдохновивший Волошина на создание многих произведений, до сих пор хранит память о своём знаменитом обитателе. На горе Кучук-Янышар находится его могила. Описанный выше «Дом поэта» превратился в музей, привлекающий людей со всех уголков света. Это строение напоминает посетителям о гостеприимном хозяине, собиравшем вокруг себя путешественников, учёных, актёров, художников и поэтов. На данный момент Максимилиан Александрович входит в число самых замечательных стихотворцев Серебряного века.

Биография

ВОЛОШИН, МАКСИМИЛИАН АЛЕКСАНДРОВИЧ (псевд.; наст. фамилия Кириенко-Волошин) (1877−1932), русский поэт, художник, литературный критик, искусствовед. Родился 16 (28) мая 1877 в Киеве, предки по отцу - запорожские казаки, по матери - обрусевшие в 17 в. немцы. В три года остался без отца, детство и отрочество прошли в Москве. В 1893 мать приобрела земельный участок в Коктебеле (близ Феодосии), где Волошин в 1897 окончил гимназию. Поступив на юридический факультет Московского университета, втянулся в революционную деятельность, за причастность к Всероссийской студенческой забастовке (февраль 1900), а также за «отрицательное миросозерцание» и «склонность ко всякого рода агитациям» был отстранен от занятий. Во избежание иных последствий, отправился осенью 1900 рабочим на строительство Ташкентско-Оренбургской железной дороги. Этот период Волошин называл позднее «решающим моментом в моей духовной жизни. Здесь я почувствовал Азию, Восток, древность, относительность европейской культуры».

Тем не менее именно активное приобщение к достижениям художественной и интеллектуальной культуры Западной Европы становится его жизненной целью начиная с первых путешествий 1899−1900 во Францию, Италию, Австро-Венгрию, Германию, Швейцарию, Грецию. Особенно притягивал его Париж, в котором он видел центр европейской и, стало быть, всеобщей духовной жизни. Вернувшись из Азии и опасаясь дальнейших преследований, Волошин решает «уйти на Запад, пройти сквозь латинскую дисциплину формы».

В Париже Волошин живет с апреля 1901 по январь 1903, с декабря 1903 до июня 1906, с мая 1908 по январь 1909, с сентября 1911 по январь 1912 и с января 1915 до апреля 1916. В промежутках странствует «в пределах древнего Средиземноморского мира», наездами бывает в обеих российских столицах и обитает в своем коктебельском «доме поэта», который становится своеобразным культурным центром, пристанищем и местом отдыха писательской элиты, «Киммерийскими Афинами», по выражению поэта и переводчика Г. Шенгели. В разное время там побывали В. Брюсов, Андрей Белый, М. Горький, А. Толстой, Н. Гумилев, М. Цветаева, О. Мандельштам, Г. Иванов, Е. Замятин, В. Ходасевич, М. Булгаков, К. Чуковский и многие другие писатели, художники, артисты, ученые.

Волошин дебютировал как литературный критик: в 1899 журнал «Русская мысль» печатает без подписи его маленькие рецензии, в мае 1900 там же появляется большая статья В защиту Гауптмана, подписанная «Макс. Волошин» и представляющая собой один из первых российских манифестов модернистской эстетики. Дальнейшие его статьи (36 о русской литературе, 28 - о французской, 35 - о русском и французском театре, 49 - о событиях культурной жизни Франции) провозглашают и утверждают художественные принципы модернизма, вводят новые явления русской литературы (в особенности творчество «младших» символистов) в контекст современной европейской культуры. «Волошин был необходим эти годы, - вспоминал Андрей Белый, - без него, округлителя острых углов, я не знаю, чем кончилось бы заострение мнений…». «Совопросником века сего» именовал его Ф. Сологуб, называли его и «поэтом-отвечателем». Он был литературным агентом, экспертом и ходатаем, антрепренером и консультантом издательств «Скорпион», «Гриф» и братьев Сабашниковых. Сам Волошин называл свою просветительскую миссию следующим образом: «буддизм, католичество, магия, масонство, оккультизм, теософия…». Все это воспринималось через призму искусства - особо ценились «поэзия идей и пафос мысли»; поэтому писались «статьи, похожие на стихи, стихи, похожие на статьи» (по замечанию И. Эренбурга, посвятившего Волошину очерк в книге Портреты современных поэтов (1923). Стихов поначалу писалось немного, и почти все они были собраны в книге Стихотворения. 1900−1910 (1910). «Руку настоящего мастера», «ювелира» увидел в ней рецензент В. Брюсов; своими учителями Волошин считал виртуозов стихотворной пластики (в противовес «музыкальному», верленовскому направлению) Т. Готье, Ж. М. Эредиа и других французских поэтов-«парнасцев». Эта самохарактеристика может быть отнесена к первому и второму, неопубликованному (составлен в начале 1920-х годов) сборнику Selva oscura, включавшему стихотворения 1910−1914: большая их часть вошла в книгу избранного Иверни (1916). С начала Первой мировой войны явственным поэтическим ориентиром Волошина становится Э. Верхарн, брюсовские переводы которого были подвергнуты сокрушительной критике еще в статье Эмиль Верхарн и Валерий Брюсов (1907), которого он сам переводил «в разные эпохи и с разных точек зрения» и отношение к которому подытожил в книге Верхарн. Судьба. Творчество. Переводы (1919). Вполне созвучны поэтике Верхарна стихи о войне, составившие сборник Anno mundi ardentis 1915 (1916). Здесь отрабатывались приемы и образы той стихотворной риторики, которая стала устойчивой характеристикой поэзии Волошина времен революции, гражданской войны и последующих лет. Часть тогдашних стихотворений была опубликована в сборнике Демоны глухонемые (1919), часть - под условным объединяющим заглавием Стихи о терроре издана в Берлине в 1923; но в большинстве своем они остались в рукописи. В 1920-е годы Волошин составил из них книги Неопалимая Купина. Стихи о войне и революции и Путями Каина. Трагедия материальной культуры. Однако в 1923 началась официальная травля Волошина, имя его было предано забвению и с 1928 по 1961 в СССР в печати не появилось ни одной его строчки. Когда в 1961 Эренбург почтительно упомянул о Волошине в своих мемуарах, это вызвало немедленную отповедь А. Дымшица, указавшего: «М.Волошин был одним из самых незначительных декадентов, к революции он… отнесся отрицательно». Волошин вернулся в Крым весной 1917. «Больше не покидаю его, - писал он в автобиографии (1925), - ни от кого не спасаюсь, никуда не эмигрирую…». «Не будучи ни с одной из борющихся сторон, - заявлял он ранее, - я живу только Россией и в ней совершающимся… Мне (знаю это) надо пребыть в России до конца». Его дом в Коктебеле оставался странноприимным во все время гражданской войны: в нем находили приют и даже скрывались от преследований «и красный вождь, и белый офицер», как писал он в стихотворении Дом поэта (1926). «Красным вождем» был Бела Кун, после разгрома Врангеля заправлявший усмирением Крыма путем террора и организованного голода. По-видимому, в награду за его укрывательство Волошину был при советской власти сохранен дом и обеспечена относительная безопасность. Но ни эти заслуги, ни хлопоты влиятельного В. Вересаева, ни умоляющее и отчасти покаянное обращение к всесильному идеологу Л. Каменеву (1924) не помогли ему пробиться в печать. «Стих остается для меня единственной возможностью выражения мыслей», - писал Волошин. Мысли его устремлялись в двух направлениях: историософском (стихи о судьбах России, нередко принимавшие условно-религиозную окраску) и антиисторическом (проникнутый идеями универсального анархизма цикл Путями Каина: «там я формулирую почти все мои социальные идеи, большею частью отрицательные. Общий тон - иронический»). Характерная для Волошина несогласованность мыслей нередко приводила к тому, что его стихи воспринимались как высокопарная мелодекламация (Святая Русь, Преосуществление, Ангел времен, Китеж, Дикое Поле), претенциозная стилизация (Сказание об иноке Епифании, Святой Серафим, Протопоп Аввакум, Дметриус-император) или эстетизированные умствования (Таноб, Левиафан, Космос и некоторые другие стихотворения из цикла Путями Каина). Тем не менее многие стихотворения Волошина революционной поры получили признание как точные и емкие поэтические свидетельства (типологические портреты Красногвардеец, Спекулянт, Буржуй и т. д. , стихотворный дневник красного террора, риторический шедевр Северовосток и такие лирические декларации, как Готовность и На дне преисподней). Деятельность Волошина-искусствоведа после революции прекратилась, однако он успел опубликовать 34 статьи о русском изобразительном искусстве и 37 - о французском. Сохраняет значение его первая монографическая работа о Сурикове. Осталась незавершенной книга Дух готики, над которой Волошин работал в 1912-1913. Живописью Волошин занялся, чтобы профессионально судить об изобразительном искусстве, - и оказался даровитым художником, его излюбленным жанром стали акварельные крымские пейзажи со стихотворными надписями. Умер Волошин в Коктебеле 11 августа 1932.

Максимилиан Александрович Волошин (настоящая фамилия Кириенко-Волошин)(1877-1932) – русский поэт, художник, литературный критик и искусствовед. Родом он из Киева. В 3-летнем возрасте лишился отца. Мать в 1893 году купила землю в Коктебеле, поэтому мальчик учился и закончил в 1897 году местную гимназию. Учась в Московском университете на юриста, присоединился к революционерам, что послужило причиной отстранения от занятий. Чтобы избежать дальнейших репрессий, поехал в 1900 году на стройку Ташкентско-Оренбургской железной дороги. Здесь произошел перелом в мировоззрении юноши.

Многочисленные путешествия по Европе с частыми остановками в его горячо любимом Париже чередуются с визитами в Москву, Петербург и Коктебель. Что касается последнего, то дом Волошина стает «домом поэта», в котором собирается не только литературная элита, но и люди творческие.

С 1899 года Волошин печатает критические статьи в поддержку модернизма. Сначала поэзии у Волошина было мало. Вся она вместилась в сборнике «Стихотворения 1900−1910 (1910)». Многие творения так и остались неопубликованными. Зато В. Брюсов сумел разглядеть талант.

С 1923 года Волошин - персона нон грата. Ни в одном печатном издании Советского Союза с 1928 по 1961 год нет о Волошине ни слова. В Крым писатель возвратился в 1917 году и так и остался жить в своем «доме поэта», где принимал разных опальных друзей и товарищей. Поэзия Волошина этого периода либо универсально анархичная, либо историософская. Как искусствовед после революции Волошин исчерпался. Хотя 71 статью об изобразительном искусстве России и Франции ему таки удалось напечатать. Монография, посвященная Сурикову, – очень значимое произведение. Над работой «Дух готики» Волошин работал в 1912-1913 годах, но так ее и не завершил. Писать картины Волошин решил, чтобы окунуться в мир изобразительного искусства, а оказался достаточно талантливым художником. Любил рисовать пейзажи Крыма и оставлять на них стихотворные надписи. Умер писатель в августе 1932 года в Коктебеле.